Самый удачный, самый интересный проект был сольный. Я начал делать его еще в Рязани, в 1990-1991 году. В нем были композиции на стихи классиков отечественной и зарубежной поэзии. Маршак, Бернс, Есенин… Я собрал эти песни и пошел в первую попавшуюся рязанскую школу. Меня там приняли, устроили концерт. Заплатили по 1 рублю с ученика — тогда это были приличные деньги, гораздо больше, чем я сейчас получаю в филармонии. Потом я обкатал эти песни в Москве на студентах. Когда приехал в Воронеж, играл для местных школьников и студентов. В репертуар добавились песни на стихи воронежских поэтов: Никитина Кольцова…
Эта программа «пошла» с самого начала. Я сам не ожидал, что ее так хорошо будут принимать. Она нравилась и детям, и взрослым. Взрослым тоже интересны детские стихи, потому что они все — с двойным дном.
Лучший коллективный проект не реализовался. В том числе и по субъективным причинам. История грустная, поэтому рассказывать не буду.

Мое творчество — это авторская песня. Бардовство имеет древнейшие корни, еще древнегреческие и раннехристианские. Святые отцы боролись с еретиками бардовскими песнями. Они свое объяснение вероучения клали на музыку и получались гимны.
Авторская песня — это не обязательно ля-минор. Я всегда уходил от этой закостенелости, ограниченности. В этом мне помог рок-н-ролл. Рок-н-ролл — это свобода, и значит он — от Бога. А ля-минор — это ограничение, значит он от сатаны.
В Средние века, кстати, чистый мажор и чистый минор считали светской музыкой и не уважали. Потому что мажор — это пафос, а минор — сопли. В двадцатом веке к традиции средневековья обратились The Beatles — у них почти нет чистых мажорных или минорных композиций.

Заляминоренный человек — это диагноз. Это тот, кто не развивается, использует только схемы, не видит ничего дальше своего огорода. У меня однажды был случай. В советское время ко мне в группу «спустили» музыканта. Он пришел и сказал мне: «Я всего Блэкмора переиграл». А потом услышал, как у меня в магнитофоне поет Стиви Уандер, скривился: «Что это еще за ерунда?». Так вот он свои заляминоренные мозги просто окружил Блэкмором, сам он ничуть не изменился.
Очень печально бывает видеть на бардовских фестивалях, как автор выходит на сцену и пятнадцать минут рассказывает, как он написал песню, где он был, что чувствовал в этот момент, кто ему помог и вдохновил… Сидишь, слушаешь, думаешь: «Ну, давай же, покажи ее!». И после этого предисловия слышишь банальное «Ум-ца-ца».
У меня этой пошлости не было, наверно, потому что первой песней, которую мне показали, была «Туман, туман» из фильма «Хроника пикирующего бомбардировщика». И я запомнил это как планку, определенный уровень, что ниже — нельзя.

До недавнего времени я выступал в «Спартаке». Недавно был концерт в «Выходе». Раньше играли на улице, часто с Севой Феррони. Но он теперь ушел в науку, да и мне не хочется. Так что теперь на улице играем только по праздникам. Когда меня спрашивают: «Где вас можно услышать?», я даю адрес методистской церкви, где я руковожу хором. Люди приходят, слушают, а потом говорят: «Теперь понятно, откуда взялись госпел и спиричуэлс». А что? Есть очень правдоподобная версия о том, что все свои телодвижения Элвис Пресли скопировал у протестантских проповедников.

В церковь я пришел в 1995 году. Мы тогда с Сергеем Черномором поставили спектакль «Почти дарованное бессмертие». После него меня пригласили методисты сделать музыкальное оформление библейского урока. И я понял, что это — мое. Видимо, я тогда уже был готов. У меня не было озарения, вспышки, как это случается со многими, мой приход был спокойный.
Сейчас мы используем в богослужении самые разные произведения: и госпел, и блаженного Августина, и Фому Аквинского, и православный Октоих, и рок-н-роллы. Моя задача как руководителя — привести всю эту эклектику в гармонию, в систему. Заборы до Бога не достигают — такой принцип должен быть у настоящего христианина.

В Воронеже есть хорошие традиции рок-музыки. Есть очень яркие, замечательные ребятишки — Дима Зорников, например. Интересные концерты проходят в клубе «Выход». Иногда попадаешь на такие сейшны, что думаешь: «Ого, прямо как 30 лет назад!».
Самое приятное, что современная молодежь знает и слушает много старой музыки, о которой раньше мало кто знал. В 90-е годы начнешь о чем-нибудь рассказывать, а тебе: «А че это такое?» А сейчас кто-нибудь из молодежи может слушать группы второго эшелона 1960-х годов. Это все, конечно, благодаря Интернету. И пиратству. Воровать — грешно, но для нашей страны музыкальное пиратство — особенно в советское время — было даром от Бога.

На концерте мы сыграем лучшие песни. Не все лучшие песни, конечно, — иначе играть нужно было бы три дня. В программу войдут композиции из двух альбомов: «Цвет матовый» (Цветаева + Ахматова, песни на стихи этих поэтесс) и «Мне снилась осень» (на стихи Северянина, Пастернака, Городецкого и других). И еще будут «Простые песни», последний на сегодняшний день альбом. Композиции из него прозвучат в «электричестве». Но шуметь много не будем. Возраст уже не тот.