Поначалу в Воронеже расстрелянных хоронили на Коминтерновском кладбище. Но в те страшные времена за одну ночь могли привести в исполнение приговор сразу для нескольких десятков человек. Нужно было копать большие ямы, а это привлекло бы внимание горожан. И в 1937 году было принято решение о том, чтобы приговоренных тайно вывозить в специально отведенные места за городом. Одним из таких мест стала часть поймы реки Усманки, которая примыкала к полигону НКВД в поселке Дубовка.

Иногда заключенных привозили в «черных воронках» к ямам и там приводили приговор в исполнение. Иногда расстреливали в Воронеже, во внутренней тюрьме НКВД (она находилась на ул. Дзержинского, сейчас на ее месте построен элитный дом), а в Дубовку вывозили трупы. Специалисты, исследующие захоронения, говорят: если вместе с останками находят обувь, значит, человека привезли живым.

Все это происходило ночами. Автомашины НКВД ездили с выключенными фарами. Местонахождение расстрельной зоны было засекречено. Все лица, имеющие отношение к расстрелам, давали подписку о неразглашении, за нарушение которой следовало строгое наказание. А в начале 1950-х территория была засажена сосновым лесом, под которым оказалось более сотни расстрельных ям с останками около 8000 человек.

В декабре 1988 года на месте полигона был открыт Мемориал расстрелов жертв массовых репрессий 30-x годов. А в 1989 году охотник Иван Алексеевич Текутьев рассказал журналистам и следователям прокуратуры о том, что увидел много лет назад, 12 февраля 1938 года. Он, тогда еще студент лесохозяйственного факультета СХИ, и двое его друзей, возвращаясь с охоты, заметили в лесу машину, а рядом с ней 20-25 военных. Охотники ушли, а на утро, вернувшись, увидели на снегу следы крови. Они обо всем доложили участковому, но тот приказал им молчать. По весне Текутьев вернулся в те места и по просевшей земле определил 103 ямы.

6 сентября 1989 года поисковым отрядом была обнаружена первая яма, а к 18 октября их было найдено уже 11. В 1990-1993 поисковики вскрыли 25 ям и извлекли из них останки 924 человек. Сначала их хоронили в тех же ямах, где и находили, а на месте захоронения ставили надгробную плиту. Но потом, начиная с 2006 года, когда раскопки были возобновлены, 255 человек были перезахоронены на Аллее скорби созданной мемориальной зоны. На ней же 4 августа этого же года митрополит Воронежский и Борисоглебский Сергий освятил закладной камень будущей часовни в память жертв политических репрессий.

К 30 октября 2006 года общее число найденных захоронений стало равным 1323. Сейчас после годичного перерыва поисковый отряд «Бриг» приступил к новым поискам.

В Воронеже первый поисковый клуб появился еще в 1970 году. Назывался он «Риф» и занимался в основном подводными поисками. За историю своего существования «рифовцы» поднимали со дна воронежских и неворонежских водоемов технику и оружие времен Великой Отечественной. С 1990 года отряд стал называться «Бриг» и с тех пор его деятельность в основном направлена на раскопки.

Состав «Брига» разновозрастный — в него входят и школьники, и студенты, и взрослые люди. Все они — добровольцы, работают бесплатно, но отряд получает поддержку на экспедиционные нужды от государства и спонсоров.

Алексей Зверев, начальник поискового отряда «Бриг»:
При проведении раскопок сначала землю исследуют щупом: если он легко проходит в почву, значит земля более рыхлая, ее уже когда-то копали, и, следовательно, искать нужно здесь. Дальше главным инструментом поисковика становится лопата. Найденные останки достают, аккуратно раскладывают на полиэтилене, а в конце работ пересчитывают, складывают в мешки и увозят в администрацию района, где они находятся до захоронения.

Владимир Сыч, ответственный секретарь комиссии по восстановлению прав реабилитированных жертв политических репрессий Воронежской области:
Захоронение проходит таким образом: в гроб складывают примерно 10 останков, и его опускают в братскую могилу. На месте захоронения ставится надгробная плита. Люди, которые считают, что их родственники расстреляны именно в этих местах, ставят памятные таблички с именами погибших, годами рождения и датами расстрела.

Вячеслав Битюцкий, председатель правления воронежского общества «Мемориал»:
Идентифицировать останки очень сложно, практически не возможно. За нашу историю, у меня на памяти был один случай более или менее достоверной идентификации. Это была яма №31, где был найден документ: квитанция, выданная заключенному за изъятую облигацию при аресте. На бумаге стояла дата ареста — 16 декабря и  часть фамилии «Аниси…». На экспертизу, по которой достаточно точно можно определить возраст, были выданы останки, которые лежали выше и ниже этой квитанции. В итоге было установлен, что возраст верхних останков на момент расстрела 64 года, а нижних 48 лет. По архивам подняли всех Анисимовых, нашли того, у которого дата ареста совпадала и, оказалось, что у него живы еще 3 дочери. Таким образом, было определено, что это крестьянин Анисимов из Белгородской области.

Свои поисковые работы «Бриг» закончит к осени. А 30 октября, в День памяти жертв политических репрессий, в мемориальной зоне состоится очередное перезахоронение останков погибших.

Вячеслав Битюцкий:
Все захоронения должны быть проведены по традициям православной церкви и по закону. Вообще, термин «перезахоронение» не совсем точный, потому что тела не были захоронены, так как когда людей расстреливали, их просто сбрасывали в ямы, поэтому ни о каких правилах предания тела земле не могло быть и речи.

Обычно в наших материалах мы рассказываем, что жизнь хороша, что в ней много интересного, радостного и красивого. Этот текст — о другой стороне нашей жизни. О том, что она была, тоже нужно знать и помнить. Хотя бы ради того, чтобы подобные истории не повторялись.