Есть у меня такое предубеждение, основанное на собственном опыте — чем дальше от Москвы, тем выше профессиональный уровень журналистов, тем они ответственнее. На периферии люди приходят на интервью подготовленные, в столице же все халтурят, опираясь на школу Троицкого — пишут о том, о чем имеют лишь приблизительное представление. На последнем концерте Оззи Осборна я встретил своего приятеля, известного журналиста, который был так пьян, что не мог усидеть за столом, а потом писал о выступлении. Мне кажется, это недопустимо — говорить о событии, не участвуя в нем.

Был такой случай — к нам приехал на интервью журналист, ну, мы предложили ему спиртного. В итоге он так напился, что пришлось вызывать ему такси. Мы с трудом выспросили у него домашний адрес и дали денег на дорогу. А потом он написал: «Ну и пьют же парни из «Крематория»!». Потом соседи, прочитав эту газету, удивлялись — они же никогда не видели меня нетрезвым.

Я люблю мыть посуду — получаю удовольствие от того, что превращаю нечто грязное в чистое. Поэтому до сих пор не купил посудомоечную машину. И, если верить гороскопам, в прошлой жизни я был посудомойкой. А вообще у меня техническое образование — я не такой безрукий, каким кажусь. Недавно сделал водопровод теще на даче, теперь у нее халявная вода.

Никогда не думал, что брошу курить — и вот, не курю уже месяц. С возрастом у меня довольно сильно изменилось мировоззрение, и я стал иначе относиться к сигаретам. Просто не получаю больше от них удовольствия… не понимаю, зачем нужно впускать дым в легкие, выпускать его, и после этого еще чувствовать себя плохо. К тому же мне не нравился запах одежды после гастролей — мы же постоянно курили в гримерках. Теперь ребята из группы дымят отдельно от меня. Я призываю их бросить, но это уже их личное дело.

Вот алкоголь — это другое, это гораздо серьезнее. Табак был привезен Колумбом лишь несколько веков назад, к тому времени пьянство было в генах. Тем более в моих, армянских. И я считаю, что полностью отказываться от алкоголя не имеет смысла.

Хотя, сейчас мне нравятся ограничения. И в плане секса тоже. Если раньше мы бросались на все, что движется, включая горничных и проводниц, то сейчас уже действуем выборочно. Разное бывало.. когда не пускали поклонниц в гостиницы, делали из простыней канаты и поднимали их на пятый этаж, прятали девчонок в шкафах. Сейчас для того, что бы переспать с женщиной, мне нужны какие-то чувства, симпатия. Иначе неинтересно. К тому еще есть еще один нюанс — мы семейные люди, а большинство девушек-поклонниц одного возраста с нашими дочерьми. Это очень сильно отпугивает. Чувствуешь неловкость перед родителями, да и воспринимаешь их как детей — не возникает сексуального влечения. Хотя наши фанатки — женщины разного возраста. Вчера вот встретили пятидесятилетнюю «девушку», которая кричала, что сейчас упадет на колени, разденется и уедет с нами. Вообще я очень люблю женщин. До сих пор не могу понять, как они могут воспроизводить себе подобных. Это божественная способность, и это меня поражает… К тому же женщины меня никогда не обманывали, приходили в трудный момент на помощь, можно сказать, спасали. Причем даже те, которых принято называть «падшими».

Глаза привлекают меня не своим сверканием или чем-то еще, а именно формой. Но я достаточно часто в них ошибался. Глаза ничего не решают в отношениях с человеком, это просто закрытая дверь, ключи от которой тебя есть. А открыть или нет — это уж личное дело каждого. В целом все двери, открытые нами, принесли нам только хорошее.. ну, и несколько походов к врачу.

Изначально я пытался нарисовать песни. Например, то, как выглядела бы «Таня» сегодня. А потом для меня стало понятно, что живопись гораздо выразительнее, чем песенный жанр — ведь для восприятия картины не приходится мыслить, все происходит на уровне подсознания. Я не профессиональный художник, мне просто нравится изображать то, что я вижу у себя в голове. И если я не хочу писать песню, то я сажусь писать картину и наоборот, но, что интересно — совмещать это у меня никогда не получается.

«Крематорию» завидуют многие мои друзья — мы же полностью свободны. А человека делают свободным не деньги, а его повседневность. У нас же нет начальников, мы делаем, что хотим — выпускаем альбомы, или, как сейчас, колесим по стране с концертами. И мы не плохие, несмотря ни на что, мы не совершили никаких смертных грехов. Просто делали то, что хотели, и пытались вступить в диалог с людьми с помощью музыки. Наверное, небесам это нравится.